Вадим Елфимов: Париж сто́ит Макрона?

Не будем впутываться в давний исторический спор, вернее, спор историков, говорил Генрих Наваррский знаменитую фразу: «Париж сто́ит мессы» или не говорил. Во всяком случае, все ему приписывают эту шутку, а, значит, — говорил! И уж точно – сделал.

Он поменял мессу, и из гугенота стал католиком, а также основателем династии Бурбонов, королей всей Франции. Размен духовного на материальное состоялся. Генрих IV относился к своему обращению действительно с юмором, о чем свидетельствует письменный документ, его записка к Габриэль д’Эстре, маркизе де Монсо. 23 июля 1593 года он писал  своей любовнице: «В будущее воскресенье я проделаю сальто-мортале!».

И уж потом новые поколения историков и царедворцев придали этой шутке больше уважения по отношению к Парижу. Мол, ради «столицы мира» не грех и спасением души рискнуть.

Сколько же в таком научном тщании кроется любви к родному городу! И что сказали бы эти ученые-патриоты, глядя на то, как Макрон буквально по кирпичику разрушает нынче Париж?!

А ведь это он его разрушает, а вовсе не «желтые жилеты»! Если ты любишь Францию, если ты любишь Париж, ты не допустишь, чтобы его улицы и скверы 18-ю неделю подряд сотрясали погромы и беспорядки! Неужели ты любишь свою власть больше, чем Елисейские поля, Триумфальную арку и, о боже, сам президентский дворец?!

А ведь дело дойдет и до него – не ровен час. Полицейские явно не справляются с бесконечно повторяющимся напором простых французов. Скоро уже пятый месяц как блюстители закона находятся не только в состоянии полной боевой готовности, они эту готовность реализуют – то дубинками, то слезоточивым газом, то водометами. Хорошо хоть до свинцовых пуль не дошло, управляются пока резиновыми. Но с каждым разом готовности защищать Макрона у них все меньше, а вот раненых и побитых полицейских – все больше.

Да и то сказать, с кем они воюют? Пресса протестующих клеймит не иначе как «погромщиками», «вандалами», «террористами». Но полицейские видят их лицом к лицу, стоя шеренга против шеренги, и узнают в них простых Жанов! Тех, кто кормит, обувает, возит и согревает Францию.

Тех же, кто громит и поджигает, не разглядишь – они-то в масках, остальные же – простые работяги или фермеры. Это даже не студенты – те все больше за экологию, поскольку защищать сексуальные меньшинства во Франции сейчас уже нет ни малейшей надобности. Возможно, скоро придется защищать от дискриминации по половому признаку уже вымирающих гетеросексуалов и натуралов, но то время пока еще не пришло, подождите… А пока что вот они, в желтых жилетах – куда еще натуральней? Да и само их название —  Gilets jaunes – созвучно их именам – Жаны. Вот так же в 14 веке от распространённого во Франции имени Жак возникло протестное движение крестьян – Jacquerie (Жакери́). Крестьян тогда звали презрительно «Жак-простак».

А сегодня как зовут французских простаков?

Больше они простаками быть не хотят… Правда, борются за свои человеческие права они пока еще по-простецки, но ничего, дайте срок, ведь у Франции богатые революционные традиции. А кто их создавал? – те же Жаки, а теперь вот Жаны…

Макрон их всех хочет мазать одной черной краской. Дескать, имя им – хаос.  «Произошедшее на Елисейских полях — это больше не демонстрация, — сказал президент.— Это люди, которые хотят разрушить Республику и все, что с ней связано. Все, кто там был, их сообщники. Все!». Ему вторит министр внутренних дел Кристоф Кастанер: «Совершившие это — не демонстранты, не погромщики, а убийцы!». Вот это тон! Похоже, готовятся массовые репрессии, когда всех будут загребать под одну гребенку.

А как же быть с такими словами французского президента, — «Я приветствую храбрость сотен тысяч венесуэльцев, которые вышли на улицы за свою свободу»? Их он писал всего месяц назад в своём Twitter, поддерживая беспорядки в Каракасе.

Значит ли это, что венесуэльской оппозиции можно, а вот французской  — нет?

Опять двойные стандарты… Впрочем, когда высшее должностное лицо страны кричит: «Всех хватать!» — тут уж никаких двойных стандартов, тут уж все просто и прямолинейно. «Убийцы»… «не демонстранты»… И не демократия – добавим от себя.

Интересно, что больше всего разозлило Макрона: то, что сейчас бросили бутылку с зажигательной смесью в знаменитый ресторан Le Fouquet’s, где подают дорогих устриц, а на красной дорожке — национальную французскую кинопремию Cеsar, или то, что из-за волнений в столице ему неожиданно пришлось прервать свой субботний отдых?

Зато точно известно, что особенно разозлило митингующих — фотографии их президента, катающегося на лыжах в горах в то самое время, как они с промозглых улиц пытаются до него достучаться громом пустых кастрюль! А он катается, как ни в чем не бывало.

Так вот, о его любви к Парижу. Знаменитый «красный май» 1968 года, когда студенты протестовали против де Голля, и длился…один май. То есть один месяц.

И если генерал, последователем которого мнит себя Макрон, действительно любил Париж, то он прекратил беспорядки на четвертой неделе и объявил новые выборы уже на конец июня. А сейчас пошла 19-я неделя!.. И, вообще, де Голль умел откликаться на требования народа, пусть и неприятные лично для него, не только словами, но и делом. Чтобы успокоить страну, им было распущено Национальное собрание, отправлено в отставку  правительство Помпиду и был утвержден его новый состав, во главе с  Кув де Мюрвилем… Естественно, только лишь до новых выборов.

Вот как поступают те, кто любит Францию. Де Голль понимал, что лично он не сто́ит Парижа. А понимает ли это Макрон? Или он уподобился другому французу, который на полном серьезе говорил: «Государство – это я»?

Кстати, все это очень подходит – и подводит! — к разговору об ответственности революционеров за революции. А как же ответственность тех, кто не готовит, а доводит до революций? По-моему, она куда больше! Ведь даже в обычном суде главный вопрос таков: кто же был первым и кто за все отвечает? Естественно, те, кто мог все предотвратить.

Что может Макрон? И может ли в принципе? Вряд ли. Ибо вряд ли он голлист!  Наоборот, он порождение системы, которая, в конце концов, сбросила де Голля, ибо тот слишком любил Францию. Эта система воцарилась после ухода генерала — с тех самых пор, как Жорж Помпиду стал президентом. А уж Помпиду продал французский национальный суверенитет международным банкам. При нем был принят закон Помпиду-Жискара, запрещавший государству осуществлять займы у своего центрального банка, но разрешающий занимать у зарубежных частных банков под высокие проценты, что привело к увеличению государственного долга Франции и поставило ее в зависимость, прежде всего, от США.

И не нужно обвинять Макрона в излишней гордыне, — он просто дисциплинированно выполняет чужую волю. Ведь, в конце концов, всех собак повесят именно на него, и он это понимает, но…долг есть долг. Перед кем? А вот и ответ: Помпиду до того, как стать президентом, работал заместителем директора банка Ротшильда во Франции. И Макрон до того, как стать министром, тоже был человеком Ротшильда.

Впрочем, почему — был?

Главная